SIDES |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
СЕНСАЦИИ НУЖНО ОРГАНИЗОВЫВАТЬ |
Нового стажера, Кайдана Шана, приставляют к Чарли Одиннадцатому. И в то время как Чарли хватило эпопеи с Веленой и вором гримуаров двумя месяцами ранее, Кайдeн жаждет явить миру сенсацию века! А как известно, ради хорошей сенсации надо постараться.
Все мы в жизни совершаем ошибки. Что было моей? Военная Академия, разумеется.
Не сказал бы, что я действительно жалею об обучении, вовсе нет. Подтянуть физическую форму и уровень всегда пригодится. На всякий случай.
Ромонд - не самый спокойный район в Валореме. Если ты родился здесь, учить стрелять с детства. И драться. Что? Не получается? Тогда учись бегать. Может быть, это спасет тебе жизнь, но это не точно.
Но мне всегда хотелось другого. С самого детства в моей голове плясали образы историй, не давая мне спокойно спать по ночам.
Я поднимался среди ночи, хватался за блокнот и набрасывал их бегло, неровным почерком, но всегда умудрялся его понимать.
А потом я спал на математике. Нет, ну нужно же в этой жизни хоть когда-то спать?
Сейчас с этим нет проблем. Часов пять или шесть - и я чувствую себя бодрым. Это будет полезно. Когда ты ищешь что-нибудь особенное, о чем хочешь рассказать - ты понимаешь, что спать все равно будет некогда.
Я выхожу на улицу, запирая за собой дверь и оглядываю улицу. Конечно, большинство людей спешит на работу - ничего примечательного.
Из соседнего переулка раздаются маты и звуки ударов. Судя по дикции матов, субъекты не слишком трезвые. Я лишь ухмыляюсь, кидаю в ту сторону беглый взгляд. Пожимаю плечами и ухожу.
Типичное утро в Ромонде. Как всегда, сияет своими мерзкими красками! Наслаждайтесь, горожане, и надейтесь, что для вас оно не станет последним!
Наверное, с непривычки это шокирует. Не знаю. Все детство я ходил в школу под подобное на улицах. И ведь это еще достаточно тихо.
До редакции не так уж и далеко, поэтому стоит пройтись. Я иду быстрым шагом, стараясь не срываться на бег. После Академии я так и не разучился рефлексам. Да и разве надо? Иногда они все-таки неуместны.
Еще недавно, я шел совсем в другую сторону. Моя жизнь была похожа на жизнь большинства - поднимаешься утром с кровати, проклинаешь будильник и отчаянно не хочешь на работу.
Потому что она скучная. Невероятно скучная и полна субординации. И ведь это всего лишь стажировка…
Зачем я тогда послушался Астерию? Чего я этим хотел добиться? Признания, похвалы? В моем возрасте давно пора расстаться с иллюзиями и надеждами. С наивными мыслями, что если мама не хвалила тебя в детстве, то обязательно похвалит во взрослой жизни. Нет. Не похвалит. Ничего не изменилось, ей все также плевать. Ладно, мне, в принципе, тоже. И пора бы уже окончательно это усвоить. И даже не пытаться чего-то добиться для нее. Ее это не нужно, так какого Бальбруда (и да простят меня религиозные люди за такую фигуру речи) это должно быть важным для меня?
Быть в одиночестве привыкаешь. Удобно. Ни к кому не привязываешься, ни перед кем не отчитываешься, переживая за это.
Теперь я буду отчитываться лишь своему новому начальству. И только.
Десять минут до начала рабочего дня. Об этом мне красноречиво говорят стрелки наручных часов на левом запястье, куда я бросаю беглый взгляд, остановившись у дверей редакции. У меня еще есть немного времени.
Зажимаю сигарету губами, щелкаю зажигалкой. Подобная передышка никогда не будет лишней перед тем, как приступить к делу. Прийти на работу раньше - это всегда хороший тон. Опаздывать - дурной. Но если есть время, почему бы им не воспользоваться, правильно?
Я выдыхаю дым, наблюдая за улицей. А вот здесь немного цивильнее. Люди все еще спешат на работу, будто бы проспали на два часа. Я пожимаю плечами. Интересно, они вообще в состоянии планировать свое время? Я не слишком отличался пунктуальностью в университете, но Академия, чтоб ее, приучила к дисциплине.
Пока я тушу сигарету, отправляя ее в урну возле здания метким броском, я невольно думаю - считается ли это за два высших образования и есть ли мне, чем гордиться?
А хотя, на кой хрен вообще? Вырвался из этой рутины к делу, что обещает стать делом всей моей жизни, стоит уже порадоваться. И только.
Пять минут до начала рабочего дня. Я поднимаюсь по лестнице быстрыми шагами, совсем не запыхавшись. Отыскиваю нужную мне дверь, прохожу в помещение. Здесь несколько журналистов, и все заняты делом. В смысле, сидят и пьют и кофе. А что еще делать утром, когда рабочий день еще не начался и начальство не пришло?
Ну что, коллеги, пора знакомиться?
Видимо, пора, раз все так резво обернулись на мое появление, и почти повскакивали со своих мест, но, заметив, что я - совсем не главный редактор, облегченно выдохнули и сели обратно.
- Доброе утро. Кайден Шан, ваш новый коллега, - я салютирую ладонью.
Кто-то кивает, кто-то машет в ответ. Кто-то даже представляется. А, все равно сегодня не запомню. Потом, все потом.
А мне надо с чего-то начинать. Я помню свои ценные указания, данные мне новым начальником. Найти Чарли Одиннадцатого (ну и фамилия же у парня! В школе не дразнили?), упасть ему на хвост и поработать с ним.
Все просто, да? Разве что пока никто не высказал, кто он, где он и как его найти. А я не привык ходить вокруг да около.
- Мне нужен Чарли Одиннадцатый. Мне клялись и божились, что он введет меня в курс дела.
Вот так коротко и просто, подкреплено улыбкой. Теперь остается лишь ждать реакции. Интересно, какой он? Надеюсь, не очкастый зануда, что будет монотонно гудеть над ухом, да так, что будет трудно из этого бубнежа извлечь информацию. И не слишком сильный поборник правил.
Потому что первая статья должна быть бомбой. Во всех смыслах. Потому что сейчас обнулились все школьные литературные конкурсы и статьи в университетскую газету.
Кто помнит об этом столько лет спустя? Остается лишь напоминать. И я намерен это сделать сегодня же.
Отредактировано Kaidan Shan (12.12.17 18:37:11)
Чарли устает заранее. Еще когда главред говорит, что его будут ждать в ромондском офисе в девять — девять! — утра двадцать первого числа. На вопрос о том, что его там ждет, главред только улыбается и заверяет, что ему понравится. Из чего Чарли делает вывод, что ему ничегошеньки не понравится. Но выхода нет: у них с главредом уговор. Главред не лезет в дела Чарли до тех пор, пока раз в несколько дней он приносит статьи, а Чарли показывается в нужном месте в нужное время, если главред просит.
В ромондском офисе — как и в любом другом офисе газеты, честно говоря — у Чарли нет своего места, поэтому он сидит на чужом, закинув ноги на стол, сложив руки на груди и прикрыв глаза, откинувшись головой на спинку офисного кресла. Буквально недавно его носило во времени, и ему не понравилось. Бывают приятные путешествия, а бывают такие, что похожи на ночной кошмар. Вот это было из их числа. Поэтому больше всего Чарли надеется, что что бы там ни задумал главред, это что-то расслабляющее и спокойное, желательно включающее в себя чай и печенье.
— Одиннадцатый? Сейчас кликнем, — одна из журналисток улыбается стажеру и поворачивается в сторону, складывает руки рупором и зычным, хорошо поставленным голосом кричит имя Чарли на весь этаж.
Чарли подрывается с кресла так резко, что чуть не падает. Убедившись, что ничего не уронил на столе, а также что сердце в ближайшее время все-таки не планирует выскакивать из его груди, он встает с чужого места и, поправив галстук-бабочку, направляется на зов. Журналистку — кажется, ее зовут Софи, но Чарли не уверен — он одаривает кривоватой улыбкой, а затем поворачивается к незнакомцу. Тот примерно одного с ним возраста, от него пахнет сигаретами и опасностью — выглядит внушительно. Тех, кто может хорошо вломить, Чарли узнает с первого взгляда еще с детства.
О нет.
— Да, привет, я Чарли, — он приветливо улыбается и тянет руку для рукопожатия. — Чем могу помочь?
— Да это ж стажер, ты чего, — говорит Софи, прежде чем покинуть их компанию. — Хорошего вам дня, мальчики!
О нет. О нет, нет, нет! Только не стажер.
Легкая внутренняя паника никак не отражается на лице Чарли, он все так же улыбчив и ничуть не теряет в градусе приветливости. Даже голос звучит все так же уверенно и дружелюбно — что с него взять, привык притворяться.
— Точно, стажер. Так вот о чем говорил главред, — он смеется себе под нос. — Ну, добро пожаловать в главную газету Валорема, стажер. Поздравляю! Теперь ты забудешь про еду, сон и личную жизнь, зато вспомнишь все правила каэлумского языка и пристрастишься к кофе и плохим шуткам. Впрочем, плохие шутки — необязатальная часть программы, — Чарли чуть снижает тон и продолжает заговорщицки: — главное не слушай Софи. Это она меня звала.
Так. Так, что делают обычно со стажерами? Вспоминай, Чарли, что ты как неродной. Он хлопает в ладоши и оглядывается вокруг. Офис-менеджер показывал ему сегодня место стажера, и он даже запомнил маршрут до него. Да. Наверное. Поэтому сейчас Чарли доведет стажера до его места, расскажет ему вкратце о том, где тут можно раздобыть кофе, и на этом можно будет закончить! Да. Наверное.
Нет, конечно, нет. Главред его убьет.
— Ну что, пошли к твоему месту! — комментирует Чарли свой хлопок в ладоши и взмахом руки зовет стажера за собой.
Девушка оказывается довольно отзывчивой. Милой даже. Даже трудно поверить, что у нее настолько громкий голос, когда она зовет этого самого Одиннадцатого.
О, а вот и он - собственной персоной!
Я разглядываю этого Чарли, чуть прищурившись. Выглядит так, будто бы только что пробежал несколько этажей, а не небольшое расстояние.
Конечно, я не привык оценивать людей вот так, по первому впечатлению. Потому что вряд ли они могут оказаться теми, кем на самом деле кажутся.
Потому что у всех есть двойное дно. Свои тайны, которыми они не хотят делиться с другими. Почему? А потому что всегда есть вещи, за которые стыдно.
Обычно их прячут за семью замками. Но каждый носитель тайны может ее случайно выдать. Или даже намекнуть, что она у него есть.
В порыве эмоций, напиться и рассказать… А вам говорили, что когда вы пьяны, лучше держать язык за зубами? Да все это знают. Но постоянно наступают на одни и те же грабли.
Но, в конце концов, именно этим люди и интересны, правда?
И мне нравится одна только возможность попробовать это узнать. Разнюхать тайну, вынуть ее и вывесить на всеобщее обозрение, написав о ней.
Так, однажды, еще в университе весь поток узнал, что один из преподавателей, заперевшись в своем кабинете, трескает сэндвичи с тунцом. В количестве пяти штук за раз. А еще читает неприличные журналы, кстати. Но об этом я писать не стал.
Не потому, что не узнал этого. Как раз наоборот. Но я не настолько идиот, чтобы осложнять себе зачет, правда? И так за сэндвичи обиделся, чувствительный какой. Но поставил мне зачет, едва я сказал, что знаю кое-что еще… И решил придержать это при себе.
Нет, меня вовсе не интересовала возможность получить зачет вот таким грязным способом. Это был исключительно творческий интерес. И не более.
А многие люди прячут и чего более серьезнее.
Впрочем, на первый взгляд этот Одиннадцатый вовсе не вызывал желание рыться в его голове или жизни, чтобы потом написать яркую статью. В конце концов, он мой новый коллега. И надо бы с ним поладить. Для начала - с ним. А потом и со всеми остальными.
- Кайден Шан, рад знакомству, - стандартную фразу этикета я подкрепляю улыбкой и рукопожатием. Чем позитивнее начнется наше сотрудничество, тем лучше для меня. Разве нет?
По крайней мере, он достаточно приветливый, и это сразу бросается в глаза. Интересно, а мы с ним вообще поладим? Стоит об этом немного задуматься. На будущее, так сказать.
Речь Чарли вызывает у меня улыбку и даже легкий смешок. Да, у этого парня вполне себе неплохо подвешен язык, стоит отдать ему должное!
Я отмечаю про себя, что будет, с кем поговорить. Как минимум.
- Я учился в Высшей Военной Академии после того, как закончил университет. И могу сказать одно. Лучше уж плохие шутки, чем убийственная серьезность, - я подмигиваю Чарли, пока мы направляемся к моему рабочему месту.
А что, вполне неплохо. Даже уютно. Единственное, чего тут не хватает - это кучи блокнотов и заметок.
И, самое главное - с чего, собственного начать? Но мне есть еще, что у него спросить.
- Итак, о чем будет сегодня писать актуально? Только не нудные обзоры, я бы предпочел что-то более… интригующее, - или разоблачающее. Да. Еще лучше. Это было бы просто идеально. Встряхнуть газету, редакцию и читателей с порога! И не меньше.
Именно об этом я и думал с тех пор, когда покинул стажировку в полиции. Встряска нужна не только телу, но и разуму.
Множеству разумов в этом городе!
Первое, что Чарли узнает о стажере, это его имя. Второе — что он учился в Высшей Военной Академии. И предпочитает плохие шутки убийственной серьезности — в этом Чарли готов с ним согласиться. А вот информация про Высшую Военную Академию подогревает интерес. Одно дело — какой-то жухлый, хоть и восторженный стажер прямиком из института. И совсем другое — человек, который явно планировал сделать со своей жизнью что-то другое, но в результате оказался в редакции. И как только его завело?
— Добро пожаловать в редакцию, располагайся, притаскивай чашку с котиком, какой-нибудь кактус и обживай местечко, — Чарли указывает Кайдену на его место.
Замолкнув, он тактично отступает в сторону и дает стажеру время осмотреться вокруг. Но того явно больше интересует работа, чем стол — обычный, в общем-то, стол с лампой и телефоном, ничего нового. Компьютер еще. Рабочие места придуманы не для того, чтобы впечатлять стажеров. Параллельно с этим Чарли думает о том, что это же ему придется сейчас чем-то занять этого Кайдена. Да еще так, чтобы хватило как минимум до завтра, а лучше и до конца недели.
Делать нечего — приходится лезть в карман пиджака за небольшим блокнотом, который Чарли кладет на стол перед стажером и раскрывает на странице актуальных историй за последнее время. Он ведет пальцем по списку, там в основном всевозможные малозначительные интервью. Чарли тыкает в одно из них пальцем: Том Норфолк.
— Пойдем за интервью к нему. Это меценат, он недавно подарил местной галерее половину своей коллекции картин ранних годов прошлого века. У меня назначена с ним встреча через час, нужно будет добраться до его дома почти на границе с Селестом. Мужик интересный, говорят, разводит борзых, состояние нажил на гороскопах, ну и в общем и целом эксцентричный персонаж. Собирайся. Прогуляемся, тут не так уж далеко.
Том Норфолк — это одна из самых безопасных задач. Он лоялен к журналистам, добродушен по натуре, эксцентричен и весел. Чарли уже как-то раз брал у него интервью, и ему жутко понравилось. Почти как в отпуск на день сходить. Чай, печенье, музыка, Том что-то рассказывает — сказка. То, что нужно, чтобы отдохнуть и никому не показываться.
— Заодно расскажешь мне, как тебя занесло после Академии к нам. Не самый очевидный выбор карьеры, — Чарли улыбается.
Ладно, возможно, день еще не совсем потерян.
предлагаю добраться до дома Тома и там обнаружить какой-то сенсационный шалалей, который Чарли вообще не планировал
Знаете, что самое сложное? Первый месяц на новой работе. Серьезно, это достаточно тяжело… Порой бывает.
Доводилось ли мне работать раньше?
Скорее, подрабатывать. Слать какие-то мелкие статьи в развлекательные журналы, да и то, чтобы набить себе резюме.
Этим я занимался с тех пор, как поступил в институт. Конечно, институтской газеты мне, в принципе, хватало.
Но что делать, когда вдохновения писать статьи гораздо больше, чем частота выхода этой самой газеты в свет?
Серьезно, раз в месяц? Да кто это вообще придумал?
Ладно, признаю, мало кто мог сравниться в гиперактивности со мной. К слову, я вел неплохую колонку сплетен, которые собирал в течении этого месяца.
Конечно, я был не дурак. И вывешивать откровенный компромат я не собирался и не делал этого.
Сначала ты работаешь на имя. А потом - имя работает на тебя. Все просто!
Военная Академия оказалась тем, что на несколько лет меня… отвлекло. Не было времени писать статьи. Никакие. Даже в стол.
Нет, иногда я его, конечно же, находил. И даже писал. Сколько я написал за время учебы? Две? Три? Не помню. Но очень мало. Это позор.
Поэтому, я ожидаю трудного месяца. Заново привыкать к тому, что у меня есть на это время. Главное, конечно, желание. Но…
- Надеюсь, я еще не разучился писать статьи, - легкая, шутливая фраза, когда я смотрю на парня, которому выпало счастье заниматься моей стажировкой. Ну или несчастье. Не знаю. Может быть, он этому не шибко-то и рад.
Ну что поделать. Когда-нибудь, возможно, и меня ждет свой стажер. Когда-нибудь, в будущем.
- Вот это мне нравится! - я широко улыбаюсь, когда Чарли предложил сразу перейти к делу. Конечно, брать интервью - не шибко много простора для статьи. Но для начала вполне сойдет, почему бы и нет?
Прогуляться - тоже хороший вариант. Мы выходим из редакции, я застегиваю куртку. Сегодня достаточно прохладно, а еще по дороге есть время поговорить.
- Хочешь узнать, как? - я усмехаюсь, отвечая Одиннадцатому уже на улице, когда мы бодренько идем в нужную сторону. - Вообще, я всегда к этому тянулся. Хотел быть журналистом. Но так получилось, что я родился ищейкой. Сначала я закончил институт, но… Мне все говорили - иди в Академию. Такой талант пропадает! На благо нашей полиции, армии, Бальбруд знает чего еще. Последней каплей стало, когда это сказала мать. Знаешь, у нас… сложные отношения. Достаточно сложные, чтобы хоть раз хотелось получить ее одобрения. И я пошел. Но после первого года стажировки понял, не мое это. Не лежит душа. Вот и все. Достаточно просто.
Пока я говорю, мы уже сворачиваем на нужную улицу и…
- Вот те раз… - я задираю голову, глядя как из окна валит дым и огонь. Мужчина, что выбегает на улицу в одних пижамных штанах, ругается как сапожник и клянет на все лады какого-то Дэвида. - Дай угадаю… Это и есть Том Норфолк?
И кто бы мог подумать, что в первый мой день тут же выпадет интересный материал! Рука сама тянется к блокноту, и я уже начинаю набрасывать строчки об увиденном. Ух, вот это будет статья! Меценат в одних пижамных штанах ругается такими словами, которые я даже ни разу не слышал, выбегает из своей горящей квартиры, и кого-то проклинает! Это читателям понравится.
Когда они заворачивают за угол, Чарли понимает две вещи. Во-первых, он хочет, чтобы проклятье унесло его отсюда к Бальбрудовой матери, потому что он не может — просто не может — разбираться с этим сейчас. Во-вторых, что у доставшегося ему стажера, может, и не все сложилось с Военной Академией, зато в журнализме он однажды будет звездой. Потому что он делает то, чего никогда, никогда не делает Чарли, который старается по возможности держаться тише воды, ниже травы и не писать ничего громкого и сенсационного: Кайден тут же достает блокнот и начинает строчить.
Чарли хватает его за локоть и дергает обратно за угол, в безопасность укрытия, из которого ничего не видно. Поэтому укрытие это не для них, а для мистера Норфолка, чьи честь и достоинство меткое журналистское слово может размазать ровным слоем по мостовой в два счета. Что-то подсказывает Чарли, что как раз метких слов у Кайдена навалом.
— Мне кажется, сейчас не лучший момент для интервью, — тактично замечает Чарли, выпустив чужой локоть и с толикой тревоги в лице глядя на Кайдена. — Мистер Норфолк очевидно страшно занят.
Из-за угла раздается очередное достаточно громкое ругательство в адрес Дэвида. Что-то про то, куда он может что-то засунуть, да так, чтобы не высунуть больше никогда. Витиевато.
Насколько известно Чарли, Дэвид — это внук мистера Норфолка, но это единственное, что он знает. Да и то только потому, что в свое время не постеснялся поинтересоваться, с кем это мистер Норфолк тусуется на фотографии на каминной полке. Тот ответил словно нехотя, и Чарли решил не продолжать тему. Обычно тот был весел и приветлив, так что намек он уловил: не стоит лезть туда, куда не просят. Уж это Чарли знает прекрасно на собственном опыте.
— Поэтому мы просто развернемся и отправимся обратно в редакцию, поторчим там пару часов. На кухне есть отличное печенье. А потом поедем к миссис Шлобовски.
Чарли в двух словах описывает миссис Шлобовски: спокойная, как танк, и ехидная, как всеми любимый мультяшный енот, она недавно стала директором оружейного музея, и теперь железной рукой строила всех работников. Не интервью века, честно говоря, миссис Шлобовски звучит достаточно кошмарно, но гораздо лучше, чем мистер Норфолк, расхаживающий по улице в не совсем приличном виде и поносящий собственного внука.
Такие материалы, может, и имеют место быть в газете, но не тогда, когда их курирует Чарли. Поэтому он, не ожидая какого-либо сопротивления со стороны Кайдена — в конце концов, кто тут стажер — уже разворачивается и собирается отправиться обратно к редакции.
За углом у мистера Норфолка заканчивается воздух, и он берет паузу на пять секунд, чтобы после хорошего вдоха разразиться новой тирадой о Дэвиде, артефактах, Бальбруде, своей длинной жизни, и в каком конкретно гробу он видал всё это.
Да-да, конечно. Мистер Норфолк занят, и дать нам интервью не может.
Эй, Чарли, я же не слепой. Я же прекрасно это вижу. Поэтому все, что ты от меня получаешь - это понимающий кивок.
Но мне плевать на то, что он занят. Мне даже все равно, что этот Норфолк не может сейчас дать интервью.
Да, я все понимаю, по техническим причинам он не в состоянии переключиться со своего рандеву по улице туда-сюда на усиленных скоростях в пижамных штанах и перебора всего спектра нецензурной лексики, который я когда-либо слышал.
К слову, его словарный запас впечатляет! Даже жаль, что на интервью этот мужчина сейчас не способен - слушал бы и слушал! Интересно, когда он - наверняка - добрый, милый и интеллигентный, у него столь же хорошо подвешен язык? Или он только ругаться умеет?
Памятка - не забыть записать эту фразу. К слову, кстати, уже записываю. В блокнот.
И стоит сказать спасибо моей развитой моторике и даже скорости ищейки, потому что пишу я, в общем-то, быстрее, чем любой, среднестатистический человек, не обладающий такими способностями.
И никаких их не развивающий. А писать быстро я учился еще в университете, до этих свистоплясок в Высшей Военной Академии, куда я пошел… Сам до сих пор, кстати, так и не понял - зачем это было.
- Разумеется, - я лишь убираю блокнот, закончив конспектировать. Пока этого хватит. А если нет, и я услышу или увижу еще что-то интересное… Ну что же, на память я, кстати, совсем не жалуюсь.
Мелочи могу и запомнить.
Я покорно позволяю Чарли привести меня снова в редакцию. Ладно, статья о мистере Норфолке еще дождется своего часа. В конце рабочего дня, или же дома, я смогу ее написать. Подробно, со вкусом, и при этом - ни слова лжи!
Людям не интересно читать интервью. Люди жаждут сенсаций. Они хотят читать про чужие неприятности, получать эмоции, качать головой и радоваться, когда такое происходит не с ними. Все так просто. Только и всего.
Потому что им на самом деле это нужно. Только вот они даже не подозревают об этом.
- Кстати, а кто такой Дэвид? - я все же задаю Одиннадцатому этот вопрос. Невинно, небрежно, позже. Когда мы уже сидим за столом и разливаем чай по чашкам, придвинув к себе вазочку с печеньем. Правильно. Ему пока лучше не знать, что я собираюсь принести. А если не одобрит… Ну, я ведь могу сначала показать статью главному редактору?
- И что из себя представляет миссис Шлобовски? Ждать таких же сюрпризов или все ск… более предсказуемо?
Может быть, конечно, не стоит сразу рваться вперед и нести сенсации. Но как иначе я себе сделаю имя? Кто будет читать интервью и запомнит того, кто задавал вопросы, а не того, кто дает ответы и его так все знают?
Кайден неожиданно легко соглашается вернуться в редакцию, и всю дорогу до нее Чарли подозревает в этом какой-то подвох. Что стажер сейчас свернет в улочки, и ищи-свищи его. Но все обходится: они добираются до офиса, даже до кухни в этом офисе, даже до чая на этой самой кухне. И Кайден никуда не исчезает, просто сидит напротив со своей чашкой чая. Тогда Чарли немного расслабляется — хотя по нему не скажешь, что он напрягался — и откидывается на спинку стула, ест печенье.
А потом Кайден задает свой вопрос.
Чарли достаточно быстро соображает, что рано расслабился. В конце концов, Кайдена не должно волновать, кто такой этот Дэвид, будь он даже любовником мистера Норфолка или его тайным внебрачным ребенком, или еще кем — нет совершенно никакой разницы. Потому что интервью с мистером Норфолком перенесено на другой день, неделю, месяц — на другой год, если потребуется.
— Внук, насколько я знаю, — лаконично отвечает Чарли, пьет чай.
К такому ответу не подкопаешься. Внук и внук. Мало ли, чем внук мог разозлить... ладно, допустим, мистера Норфолка обычно вообще не разозлишь. Так что тут надо постараться. К тому же, мистер Норфолк явно был не шибко счастлив пожару в собственном доме, и вряд ли он затеял его сам в качестве увеселения. Еще и перед интервью. Нет, в деле определенно замешаны Дэвид, некий артефакт — о котором мистер Норфолк распинался на каэлумском нецензурном — и некие непредвиденные обстоятельства.
— Миссис Шлобовски — женщина спокойная, с ней никаких проблем не будет. Даже если у нее дома тоже случится пожар, максимум, она выдаст нам палочки с зефиром, чтобы мы могли поджарить себе угощение к чаю. Так что тихо-спокойно возьмем интервью, ты напишешь свой первый текст, главред будет счастлив, и дело с концом. Газета разлетится тиражом, через пару недель об этом интервью все забудут, но к тому моменту ты напишешь что-нибудь еще, и так по нарастающей, — Чарли ободряюще улыбается.
Он и впрямь верит, что это лучший способ сделать карьеру в газете. По крайней мере, если ты сын мафиозного клана, который не хочет особо привлекать внимания. Вряд ли Кайден — сын мафиозного клана. Но вдруг.
