SIDES |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
ЧТО ПРИНЁС С СОБОЮ ТЫ? |
Олвен не может спать дома, поэтому пропадает по барам по ночам. Впереди очередная полубессонная ночь, но вот на мгновение бар сотрясается, музыка затихает на пару секунд, и что-то явно не так, хотя музыка вновь грохочет, и бокалы больше не трясутся, расплескивая напитки.
Чарли, как обычно, вываливается из прошлого в состоянии полного нестояния, но в этот раз всё гораздо хуже.
Искры еще танцуют перед глазами Чарли, когда он оказывается в родном времени. Ему плохо, физически очень плохо. Он впервые в жизни переносится так далеко, и это очень рисково, потому что время выжимает организм, перекручивает, пропуская через себя. Голова идет кругом, Чарли подташнивает и трясет, словно наркомана, и прошибает на холодный липкий пот. А еще он плохо соображает, где вообще оказался и что это за стена, к которой он прислоняется. Сил открыть глаза пока нет, и Чарли стоит так, даже не помня, где был-то пару мгновений назад. Проклятье, Бальбруд его побери. Пусть только это будет какое-нибудь укромное место, иначе выйдет неловкая ситуация.
Сознание туманится, хорошо, что глаза закрыты, и темнота остается темнотой, когда в ней погасают последние искры — откуда они, кстати? Ах да. Кажется... Нет, не помнит. Звуки мешаются и плывут, Чарли ловит только какие-то обрывки фраз и звуки какой-то музыки, но не может сконцентрироваться достаточно, чтобы определить, что происходит. Он не туда перенесся? Где он? Это чей-то праздник? Чарли не может даже поднять тяжелых век, память отказывает ему, и он мгновенно забывает, что что-то слышал, и не понимает, как здесь оказался и почему его так трясет, и откуда это тревожное состояние. Он дышит тяжело, словно бежал куда-то, и никак не может унять противную дрожь. Чарли страшно, но он старается держать себя в руках, а еще надеется, что окружающие достаточно сконцентрированы друг на друге, чтобы не обращать внимания на его странное поведение.
Как он здесь оказался, кстати?
Кажется, он в каком-то баре. Играет музыка. Сбоку двери в туалет, это небольшой коридор, ведущий от них к основному помещению. Сзади веет ледяным ветром, и Чарли оборачивается, замирает в ужасе. Маленькое кольцо, утащенное из прошлого, выпадает из его рук — он даже не заметил, как крепко его сжимал до этого. Отлетает в сторону, в зал бара. Пропадает.
Бар сотрясается весь до основания. Из кружек расплескиваются напитки, стулья елозят ножками по полу, музыка затихает, и повисает мертвая тишина. Дух, призрак, пробравшийся следом за Чарли в настоящее — смотрит прямо на него, и в глазницах плещется темнота. Дух не говорит ни слова, но Чарли слышит в своей голове: «Кольцо! Кольцо! Отдай!» — поворачивается, чтобы скрыться, бежать отсюда как можно скорее. Вываливается в основной зал.
Бар прекращает сотрясаться, музыка звучит заново. Никто не понимает, что происходит, но никакой паники не случается: мало ли, может, кто-нибудь тестирует какой-нибудь артефакт. Здесь неподалеку лавка артефактолога, все уже привыкли.
Чарли пронизывает ледяным ветром, толкает в спину, и он оседает на пол, падает. Его тело сотрясают конвульсии, он весь холодеет — ногти синие, губы синие, глаза ничего не видят и слезятся. Зачем только сунулся так далеко? Зачем рискнул? Мысли шевелятся в голове вяло, еле-еле перекатываются. Где дух? Где кольцо? Но у Чарли нет сил подняться, он успевает только краем уха зацепить, как кто-то зовет бармена или врача, тут человеку плохо.
— Дух!.. — выдыхает Чарли, бормочет, пытаясь побороть дрожь и липкий холодный пот, и вновь не помнит, где он и что случилось. — Где?.. Я?..
Хотя куда больше его интересует, когда.
Потому что если его так сильно трясет, то он был когда-то очень, очень давно. Ему нужна Ривер.
Ночей, когда собственная квартира невыносима у Олвен традиционно больше, чем тех, когда ее еще можно терпеть. Причем то, что там за квартира, значения совершенно не имело, ей приходилось менять жилье – результат был неизменным. Она могла спать в ординаторской на диване, в кресле собственного кабинета, прислонившись головой к дребезжащему стеклу трамвайчика… Дома спать у Олвен не получалось. Ну, как не получалось. Это не выходило у нее в одиночестве. Вот когда… Нет, об этом думать Рорк не собиралась принципиально. Как врач, опыт которого простирался далеко за пределы одной-единственной человеческой жизни, она могла сказать: чем лучше лекарство позволяет себя чувствовать, тем быстрее к нему привыкаешь.
Поганое ощущение того, что она уже успела выработать зависимость, Олвен Рорк не оставляло.
Настолько поганое, что она почти готова была изменить своему принципу «одна ночь – один коктейль», и начать запивать веселые таблеточки не менее веселой бормотухой. С другой стороны, Олвен никогда не интересовал алкоголь как таковой. Попытки найти в нем забвение не сильно отличались от обычного состояния черноты, накатывавшей на нее. Только потом к паршивому настроению еще и головная боль примешивалась.
- Гадость какая, эта ваша перечная водка. – Олвен поморщилась. Упомянутая водка входила в состав фирменного коктейля этого бара, так же именовавшийся Лава. Женщина с упорством, достойным лучшего применения, плевалась на сочетание ингредиентов и в следующий раз, забыв об этом, снова его же и заказывала.
Ладно-ладно, может, второй стакан после этой тряски и не будет лишним, Олвен собирается его заказать, когда знакомый бармен перехватывает ее за руку – они все в той или иной степени привыкли к странной посетительнице, которая предпочитает проводить время в барах, но все равно остается чужой брызжущему веселью и танцующим людям.
- Там парню плохо стало. Посмотришь?
- Что, тоже перечная водочка не зашла?
- Три «ха-ха» за свет заведения. Так посмотришь?
- Глупости не спрашивай. – Женщина передергивает плечами. Да, с гуманизмом и состраданием у нее давно уже проблемы, но не с обязанностями врача и целителя.
- У-у-у, красавчик, это ты хорошо погулял.
Никто так и не потрудился устроить парня получше, оставили на полу. Не лучшие условия, учитывая мельтешащий свет из зала и слабое освещение в самом коридоре, но в Судную Ночь бывало и хуже. Парень выглядит как свеженький зомби – в лице не кровинки, зубы синюшные, но зрачки ничего, на свет реагируют. Олвен проверяет это маленьким фонариком, который по неизменной привычке таскает в сумочке. По ним же понимает – дело вряд ли в наркоте или выпивке. Сильно вряд ли. Да и по своим ощущениям Рорк не ловит ничего кроме странного истощения в теле парня, природы которого понять не может.
Не потому, что вдруг растерялась, нет. Но ей кажется, что ничего подобного она не видела.
Или наоборот, видела так давно, что это стало неправдой.
И это чертовски, просто невыносимо раздражает.
- Эй, припадочный! – Женщина насколько раз бьет лежащего по щекам, приводя в чувство. – Как зовут тебя, помнишь? Где находишься, понимаешь?
Сверху доносится какой-то голос, что-то про красавчика, Чарли плохо разбирает. Сердце колотится как бешеное, и ему так нестерпимо холодно, будто смерть уже за порогом, пришла по его душу. Кто-то светит ему в глаза, и Чарли едва находит силы дернуться в попытке отвернуть голову. Хорошо же его приложило на этот раз. Мысли путаются, голос срывается, дыхание рваное. Все плывет перед глазами.
Пощечины обжигают щеки, и женский голос вторгается в царство дезориентации, эффектно приводя Чарли в чувство. Неожиданная боль дает ему точку опоры, и хотя перед глазами все еще знатная карусель, Чарли делает глубокий вдох. Цвет чуть возвращается к его щекам. Сколько он так пролежал, на полу у коридора к туалетам? Женщина что-то спрашивает, Чарли искренне пытается сфокусировать взгляд на ней. Это не Ривер. Волосы другие. Жаль.
— Чарли, — он с силой выталкивает свое имя из глотки, пытается сесть.
Неудачно.
Но это ничего! Хуже с ним не бывало, но он справится. Чарли пытается вновь, на этот раз более успешно — сначала на четвереньки, потом кое-как на ноги, но его так шатает, что он заваливается в сторону. Трясет всего, но с каждой секундой ему становится все лучше. Проклятье отпускает свою хватку. Где он? Где он — это хороший вопрос. Надо задать его вслух, определенно. Человек, случайно поймавший Чарли на руки, отпихивает его от себя обратно к незнакомке, и Чарли несколько мгновений шатко стоит на своих двоих рядом с ней.
— Где я? — спрашивает он, хватаясь за голову. — Какой год?
Резкий мелькающий свет не помогает, да и музыка эта, что происходит? Праздник7 Вечеринка? Прошлое или будущее? Ладно, это неважно. Чарли пытается стряхнуть с себя неприятное холодное ощущение. Ему получшело достаточно, чтобы удерживать более-менее вертикальное положение, но он все еще выглядит как чуть припудренный мертвец. К счастью, здесь нет зеркал. Да и не до внешнего вида ему. Чарли не понимает, зачем, но ему нужно дальше, нужно выбраться отсюда, нужно найти... что найти? Бальбруд побери.
— Сп-спасибо, — выдыхает он в сторону женщины, — я пойду.
И делает шаг. Шаг этот оказывается большой ошибкой, потому что Чарли все еще плохо представляет себе, где пол, а где потолок, и поэтому его вновь ведет в сторону, и он начинает терять равновесие, рискуя со всей высоты своего роста познакомить свою голову с полом еще раз.
